Доброго здравия Гость!
Вторник, 19.03.2024, 09:29
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Форма входа

Календарь

«  Ноябрь 2011  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
282930

Архив записей

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » 2011 » Ноябрь » 26 » Епископ Михаил (Семенов). СВЯТЫЕ (ДЛЯ ВЕРУЮЩИХ, НЕВЕРУЮЩИХ И СЕКТАНТОВ)
21:48
Епископ Михаил (Семенов). СВЯТЫЕ (ДЛЯ ВЕРУЮЩИХ, НЕВЕРУЮЩИХ И СЕКТАНТОВ)

Задача настоящей статьи — дать ответ на три вопроса:

1) В чем мы можем и должны выражать свое благоговение перед святыми (для верующих)?

2) Мыслимо ли и позволительно ли почитание святых с точки зрения рассудочной (для сомневающихся и сектантов)?

3) Не есть ли почитание святых — измена Богу, грех против первой заповеди, данной на горе Синае?

Мы все чтим святых. Одного святого мы считаем своим особым покровителем, носим его имя. Но достойно ли наше почитание их святости и их чистоты?

Начну со святого, имя которого мы носим.

Я спрашивал нескольких старообрядцев (о синодских, конечно, не может быть даже и разговора): какой ваш святой? Когда он жил? В чем его житие?

И со смущением видел, что они не знают, или знают плохо.

Но тогда как же вы молитесь ему? Можете ли вы молиться горячо и сознательно, не имея перед собой живого облика святого, не представляя его себе в его житии, в его подвигах?

Очевидно, что в таком почитании есть какая-то прореха — грустный недостаток. Я обращал внимание на то, что в святцах очень часто совпадают в один день несколько святых одного имени. Иногда — это случайность; но часто думаю: случайность ли?

Христиане прошлого часто до такой степени близко подходили душой к одноименному им святому, так «очаровывались» его обликом, что, следуя по стопам их всю жизнь, и уходили ко Христу в новую жизнь в день их смерти, вспоминая об их „исходе". Умирали в день, когда особенно помнили своих святых.

Вот это было истинное почитание святых святыми.

Но что говорить о Пиминах Печерских, следовавших до конца за Пиминами Великими.

Это люди необыкновенные.

Я знал даже одного полуязычника-христианина, совсем невежественного, который, однако, умел идти за своим святым. Человек этот был безграмотный, не то чуваш, не то черемис, — отцы которого были язычники. И который в одном захолустном старообрядческом приходе узнал о Христе. Звали этого человека — Никола. Мало знал он и о Боге, и о Христе, и о св. угоднике Николе. По вот кто-то внушил ему, что он — Никола и что, значит, самый ближний его святой — святитель Никола, что ему надо знать жизнь святого Николы и ей подражать.

Никола нарочно сходил на базар — верст за десять пешком. На гривенник купил книжку про Николу и за пятак «нанял» мальчика-школьника прочесть ему два раза.

Слушал Никола книгу, как, наверное, слушала когда-то Мария слова Господни у ног Господа. И сразу как-то переменился; даже лицо стало другое: светлое и осмысленное. Я бы сказал — стало из языческого, полузвериного, христианским, человеческим.

Пленило его душу то, что вообще всех пленяет в угоднике Николе. Его «милостивость». Недаром св. Николу и зовут «милостивым». Он покоряет именно своим полным любви и милости обликом.

Вот в одном сказании он останавливает руку палача, спасая троих от лютой смерти.

Вот он ночью крадется, чтобы подкинуть в бедную хижину мешок с деньгами и этим спасает от гибели трех девушек.

Далее... Он спасает погибающего на море.

Он весь милость. И этот особенный милостивый облик втесняется в душу дикого Николы. Все «слова», какие по складам читал школьник, он складывал в душу свою. И вот, прошло с неделю, может больше, началось в деревне странное.

Два мужика в самую крайнюю минуту, когда за подати хотели свести коровенку (лошади не было), нашли на окне по пятнадцати рублей. Решили, что Бог послал; но через кого?

Как-то узнали, что Никола одну из своих лошадей продал. И догадались.

Да что ты, с ума что ли сошел?

А как же. Это он, бачка (отец) Никола велел.

И говорит просто и без всяких сомнений, уверенный, что иначе поступить не мог.

Николу прозвали «дурачком», но он остался при своем мнении: как принял имя, то делай, как твой, «бачка-ангел» велел.

Вот это подлинное следование за святыми.

Но есть ли, часто ли такое следование за святыми?

Я еще видел такое подражание святым, желание подражать, у детей.

Но у взрослых, — увы, — ничего не остается от этого детского чистого и подлинно христианского отношения к памяти святых.

Я говорил о святом, имя которого носим, но и все святые для нас — указатели пути, проводники, за которыми мы должны идти. И в этом — лучшее их почитание. Прикладываться к их иконе, к их мощам необходимо с одной мыслью: а иду ли за ними, подражаю ли им, не есть ли мое лобзание — лобзание Иуды, чтущего святых устами и предающего и их, и Учителя их делом?

Вспоминаю один случай.

Мученик Внифантий был грешник. Но вот, по поручению своей госпожи, с которой он делил тяжкий грех, Внифантий пошел в чужой город за мощами святых мучеников. Одна мысль, что он должен коснуться такой святыни, изменила Внифантия. Он начал думать: «да достоин ли я коснуться святыни, не оскорблю ли я своим прикосновением святых?» И он решил бросить грех и покаянием смыть с себя скверну, дабы достойно коснуться устами святых останков.

Но далее стал думать и еще: я чту святых мучеников; вот я хочу дом свой освятить этой святыней. Но ведь почитание есть подражание. А я думал ли когда о подражании святым?

И в результате этих мыслей госпоже Аглаиде рабы принесли останки самого Внифантия, около святых мощей мученических себя отдавшего на муки за исповедание Христа (память 19 декабря).

Помолимся и мы святым, чтобы они помогли нам чтить не одними устами и свечечками...

Свечечка? Святое это дело. Но представьте себе, что вы в память св. Спиридония (память 12 декабря) ставите свечечку от труда неправедного, от торговли нечестной. Не будет ли такой дар только оскорблением святого, который при жизни своей столько раз проповедывал о честной торговле. Ясно, что рядом со свечечкой нужен еще дар послушания заповеди его.


* * *


Святые? Но зачем нам почитание святых, — скажет кто-нибудь. Они умерли и как они могут помочь нам?

Святые не мертвы, а живы.

Веря в жизнь души после смерти, мы не можем не верить, что умершие сильные и святые, познавшие правду жизни, с нами, около нас, смотрят на землю жалеющими очами, смотрят и видят.

Мы не верим даже, а знаем, что так, и что это правда, что с этими умершими должно говорить, как с живыми, и услышат они и нас, и скорби наши.

Не было бы ли нелепостью отрицать, что душа живая, хотя оставившая тело, может подойти к нашей душе, говорить с ней, помочь и спасти? Что может мешать этой беседе двух человеческих душ, когда допускают, верят (одинаково и толстовцы, и протестанты) в возможность беседы духа человеческого с Богом. Святые — это люди, и потому не могут пройти мимо душ страдающих, озлобленных, до безобразного падения ослабевших и уступивших пороку, — они идут прямо туда; спешат на бессловесные зовы гибнущих душ. Не для земли зажжены далекие звезды, но светят в бесконечных пространствах, они и земле шлют свой блеск; так и святые, светлые душой, пребывая в духе в мире ином, в светлом мире, они не остаются невнимающими глухой борьбе гибнущих здесь в позоре.

Они идут на крики, приходят, поднимают падающих, направляют в новое русло их жизнь. Берут за руки, как детей не умеющих ходить, и ведут туда, куда пришли уже сами.

Но теперь дело идет не о нашей вере. Я говорю людям, которые ищут иного, нецерковного авторитета, и им рад указать на человека иного лагеря, далекого от нашей церковности. Говорю о профессоре и ректоре бирмингемского университета Оливере Лодте, — человеке, выросшем в среде отрицающей святых. Да и вся его книга («Основы веры») построена на начале научной мысли, а не начале веры. И, однако, вот что говорит этот ученый о святых: «Опыт показывает вам, — пишет Лодт, — что человеческие существа обладают чувством симпатии, сострадания и любви и могут быть направляемы к действию при посредстве постоянных убеждений и просьб. Нет причины предполагать, что эта способность слушать и отвечать ограничивается только нашим сравнительно кратким существованием. Способность обыденного сношения между людьми не исчерпывает, однако, всевозможные способы умственного и духовного сношения, и мало развитая еще телепатия указывает нам на способ сообщения, независимый ни от физических процессов, ни от обыденных условий, требующих, чтобы сообщения происходили между обитателями сей планеты.

Мы не желаем оставаться позади; нашим паролем будет: разум и свобода, и нашим объединяющим основанием — невидимая Церковь.

До сих пор мы различаем одни только действия человеческие, а всякое предполагаемое влияние других агентов мы принимаем с недоверием и подозрительностью. Иные склонны думать, что человек — отшельник во вселенной, самое высшее творение, что нет ему равного, и вышло: он стоит одиноко с своей непокорной душой среди явлений, полных невыразимого величия и ужаса; он стоит один со своими братьями во вселенной, где он не в силах вызвать хоть искорку чувства, или духовное пламя, не слышит он нигде отзвука сочувствия его отчаянной нужде.

Это неверно: умершие должны быть нашей помощью. Высшие и святые существа должны обладать полностью теми преимуществами общения, которые мы предупреждаем при помощи языка, симпатии и взаимной помощи. Пока наши чувства не разовьются шире, будет, конечно, существовать скептицизм касательно духовных существ, как посредников между нами и абсолютным Божеством. Но величайшие гении человечества изрекли ту истину, что как обитатели высшей вселенной мы совсем не одиноки, что причина этого мнения — лишь ограниченность нашего познания, и что для более чутких в этом отношении весь мир проникнут духом.

Духа обитель — свет заходящего солнца,

И круглый океан, и полный жизни воздух,

И лазурное небо, и ум человеческий».


* * *


Так называемые «духовные» или «евангельские» христиане, как известно, видят в почитании святых нарушение первой заповеди Закона Божия: «Да не будет тебе Бози инии...» «Один Ходатай Бога и человеков, — Человек Христос Исус...» (1 Тим. 2, 5).

Их мысли, на первый взгляд, имеют всю видимость убедительности, но только — видимость.

Возможно, что при религиозной необразованности многих, почитание святых иногда близко подходит по виду к их обоготворению и подает повод к нареканиям влюбленных в себя сектантов.

Но только по виду: нет сомнения, что даже у грубого черемиса-христианина Николы, о котором я говорил выше, есть, и очень определенное, различение между святителем Николой и Господом Богом. Святой для него не Бог, а помощник, — старший брат, который иногда говорит перед Богом за него, косноязычного, часто не знающего даже «о чем помолиться». И он чтит его приблизительно так, как чтит умершую мать и отца, только с той разницей, что о святых он знает, как об истинно живых, стоящих у престола Божия. Знает, что они по благодати Божией сильнее, чем ближние ему умершие, и могут больше помочь ему своей благодатной силой.

И потому упрек в «обожении» святых сознательно недобросовестен.

Но вы молитесь святым, как богам, — говорят «духовные христиане». «Спаси нас. Ты одна у нас надежда...»

Или святому Николе: «Спаси нас, разреши мглу согрешений наших» и т.п. Разве это не «обоготворение»? — «Несть иного имени под небесем». Помимо Христа у нас нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись (Деян. 4, 12).

Да, верно. Нет у нас иного Спасителя, кроме Господа Исуса. Нет иного такого же Ходатая, как Он, Своей Божественной Кровью примиривший нас с Богом. Но мы и почитаем святых особым почитанием, — только как молитвенников и заступников.

Если мы верим в бессмертие душ праведных, то должны верить, что они не могут быть безучастны к нашим нуждам, что они помогут нам, не своей, конечно, силой, а силой Божией. Они спасают нас не как Господь Исус силою Своею — Кровию Своею, а своей молитвой к Богу и помощью от того же Всесильного Бога.

«Наши чудеса совершает Сам Бог по молитве или при содействии мучеников... мы своим мученикам, как богам храмов не воздвигаем, а устрояем надгробные памятники, как умершим людям, души которых живут у Бога. И воздвигаем там алтари Богу. Приносим жертвы не мученикам, а Богу же, только у гробов мучеников», — пишет блаженный Августин.

Разве не говорят о человеке, который отвел брата своего от греха, — вывел его из ямы греховной, что он спас грешника от гибели?

А это, конечно, не значит, что ему приписывают Христову силу!

Апостол Павел говорит о себе, как о спасителе: «Для всех я делался всем, чтобы спасти хотя некоторых» (1 Кор. 9, 22).

«Не возбужу ли ревность в сродниках моих и не спасу ли некоторых из них» (Рим. 11, 14).

А чем он спасет их?

Между прочим молитвой:

«Молюсь за вас, чтобы Отец дал вам духа мудрости» (Ефес. 1, 16-17).

И потому-то апостол и Церковь всегда заповедали молитвы святым.

«Много может молитва праведного...» — говорит апостол Иаков (Иак. 5, 16, 18).

«Очи Господа обращены к праведникам и уши Его к молитвам их» (1 Пет. 3, 12).

Но это все говорится о молитве живым, не мертвым, — возражают сектанты. — А с мертвыми какое общение у живых?

Возражение странное.

«Бог не «есть Бог мертвых, но живых». У Него все живы» (Лук. 20, 38; Мф. 22, 32).

И, конечно, святые живы более, чем мы — мертвые грехами.

В книге Маккавейской говорится о видении Иуды Маккавея:

«Он видел Онию, бывшего первосвященника, мужа честного и доброго... Видел, что он, простирая руки, молится за весь народ иудейский». Потом явился другой муж... И сказал Ония: «Это — братолюбец, который много молится о народе и святом городе, Иеремия, пророк Божий» (2 Мак. 15, 12-14).

А в книге Товит ангел говорит о себе Товиту:

«Когда молился ты и невестка твоя Сарра, я возносил память молитвы вашей перед Святого; и когда ты похоронил мертвых, я также был с тобою. И когда ты не обленился встать и оставить обед свой, чтобы пойти и убрать мертвого — твоя благотворительность не утаилась от меня, но я был с тобою» (Тов. 12, 12-13).

Но возношение молитв ангелами есть ни что иное, как присоединение молитв ангельских к молитве человеческой (Апок. 8, 3-4).

Правда могут сказать: Маккавейская книга — книга неканоническая. Однако, эта книга — библейская, и именно сектанты, отрицая предания, не могут, не имеют никакого основания различать канонические и неканонические книги.

Однако, вот ясное место книги канонической:

«Я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу!» (Апок. 6, 9-10).

Это в откровении св. Иоанна Богослова.

В другом месте Откровения говорится уже прямо, что небесные праведники «возносят молитвы святых», т. е. верных. И еще раз тайнозритель видел, как возносился дым фимиама из кадильницы в руках ангела вместе с молитвами этих святых перед Богом (Апок. 8, 3,4).

Пророк Варух некогда молился:

«Господи, Боже Израиля, услышь молитву умерших Израиля» (Вар. 3, 4).

Этих свидетельств более, чем достаточно.

Ясно, что святые молятся за нас, что они братски примыкают к нашей молитве Господу и усиливают ее своей праведной молитвой.

Однако, зачем же молитвы святым, когда можно обратиться к Самому Господу? Зачем обращаться к рабам, когда открыты двери к Самому Господину? Не оскорбительно ли Господу это обращение через посредников? — говорят сектанты.

Спросим их: оскорбился ли Господь, когда сотник обратился к Нему через посредство старейшин? Он не только не оскорбился, но одобрил его смирение и веру.

Да разве у нас нет прямого повеления Господня искать молитвы святых?

Бог повелел Авимелеху, царю Герарскому (отнявшему у Авраама жену его Сарру), возвратить Сарру Аврааму, сказавши ему: он — пророк и помолится о тебе, и ты будешь жить. И помолился Авраам Богу, исцелил Бог Авимелеха и жену его (Быт. 20, 7-17).

Когда друзья Иова несправедливо приписывали ему тайные грехи, за которые он терпит муки болезни, Бог явился друзьям Иова, изъявил им гнев свой на несправедливые укоризны Иову и велел им просить Иова, чтобы он принес за них жертву и помолился о них.

«Сказал Господь Елизафу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих... Итак, возьми себе семь тельцов и семь овнов и подойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву. И раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас» (Иов. 42, 7- 8).

Что говорит яснее этих слов?

Это так, — скажут «духовные христиане». — Но здесь опять говорится о живых. Иов и Авраам знали, о чем их просят молиться, — а умершие? Они не обладают всеведением. Откуда они будут знать, как услышат нашу молитву?

Да, святые не всеведущи. Однако, они, по озарению от Духа Святого, могут слышать наши молитвы к ним и видеть такие события на земле, которые нам, слабым людям, кажутся тайными.

Вот что об этом читаем мы в священной Библии.

К пророку Ахии пришла однажды жена Иеровоамова.

«Ахия уже не мог видеть, ибо глаза его сделались неподвижны от старости. И сказал Господь Ахии: Вот идет жена Иеровоамова спросить тебя о сыне твоем, ибо он болен; так и так говори ей, она придет переодетая» (3 Цар. 14, 4-6).

В 4-й книге Царств рассказывается про царя Сирийского, который многократно задумывал напасть на израильтян. Коварные замыслы этого царя не исполнялись:

«Послал человек Божий (Елисей) к царю Израильскому сказать: Берегись проходить сим местом, ибо там сирияне залегли» ( — 6, 3).

«И встревожилось сердце царя Сирийского по сему случаю, — читаем в 4-й книге Царств. — И призвал он рабов своих и сказал им: Скажите мне, кто из наших в сношении с царем Израильским? — И сказал один из слуг его: никто господин мой, царь, а Елисей пророк, который у Израиля пересказывает царю Израильскому и те слова, которые ты говоришь в спальной комнате своей» ( — 6, 8-12; ср. 5, 25, 26 ст.).

Да, и простые данные науки говорят за возможность общения душ. Так называемая, телепатия, часть опытной (научной) психологии, утверждает возможность передачи влияния одной души на другую на расстоянии, передачи на расстоянии мыслей.

Так не требуется ли допустить, что души святых, облагодатствованные Богом, способны слышать «касание» наших молитв и душ?

Говорите, что хотите, — продолжают сектанты. — У нас есть ясные запрещения поклоняться людям и мы не хотим идти против слова Божия!

Какие запрещения?

А вот какие.

«Я Господь Бог твой, да не будет у тебя других богов. Не поклоняйся им и не служи им» (Исх. 20, 3-5; Втор. 6, 13).

И потому, когда апостол Иоанн пал к ногам ангела, чтобы поклониться ему, ангел сказал Иоанну: Смотри, не делай сего; я — сослужитель тебе и братьям твоим, имеющим свидетельство Исусово: Богу поклонись (Апок. 21, 10; 22, 8-9).

Апостол Петр не принял поклона сотника Корнилия. Точно также и апостолы Павел и Варнава, когда в Листре хотели оказать им божеское почтение, разодрали свои одежды и, бросившись в народ, громогласно говорили: «Мужи, что вы делаете? И мы подобны вам, человеки» (Деян. 14, 13-15).

Справедливо.

Но ведь здесь же и есть ответ на недоумение сектантов.

Язычники склонны были принимать апостолов за богов, оказывать им поклонение и почитание «божеское». Поэтому апостолы и удерживают их от греха «обожения» людей, заявляя: «мы — человеки».

Но ведь Церковь устами 7-го вселенского собора заявила, что святые — не боги и поклонение им особое — не то, какое приличествует одному Господу.

Я знаю, что сектанты снимают шапки перед зерцалом и портретом царя: разве они почитают его за Бога? И неужели они не снимут шапки, если Матерь Божия явится им?

Пусть они (допустим) не смотрят на изображение Богоматери, как на святыню и видят в нем только «портрет», — даже тогда неужели не захочется им прижаться устами к святому лику?

Во всяком случае они поступят не по Писанию.

Правда, ангел запретил апостолу Иоанну поклониться ему. Но причины ясны. Ангел в этот раз был не более, как только пророком, открывающим будущее. И апостол Иоанн, поклонившийся ему, в этот раз был в духе (Апок. 1, 10), был исполнен Святого Духа, имел свидетельство Исусово, или пророчество, почему ангел и назвал себя в этот раз сослужителем пророков.

Ангел сказал эти слова апостолу Иоанну по смирению, повелевая воздать славу Богу (Апок. 21, 7), волю Которого ангел возвещал апостолу Иоанну (Апок. 22, 6).

Что в поклонении апостола ангелу не было ничего противного воле Божией и неправильного, это видно из последующего действия апостола.

После слов ангела апостол, однако, снова поклонился ему (— 22, 8, 9).

А рядом с этим мы имеем и другие свидетельства.

Царь Саул поклонился Самуилу, тень которого, — уже после смерти, — была вызвана андорской волшебницей. Узнал Саул, что это — Самуил, и пал лицом на землю и поклонился (1 Цар. 28, 14).

Поклон, следовательно, сделан человеку, уже перешедшему в другую жизнь.

А в книге Исуса Наввина читаем:

«Исус, находясь близ Иерихона, взглянул и видит: и вот стоит пред ним человек, и в руке его обнаженный меч... Он сказал: Я — вождь воинства Господня... Исус пал лицом на землю и поклонился... Вождь воинства Господня сказал Исусу: Сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, свято» (Нав. 5, 13-15; ср. Суд. 7, 11-24).

«Вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога Живого, к Небесному Иерусалиму и тьмам ангелов, к торжествующему Собору и Церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех — к Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю Нового Завета — Исусу».

Это пишет святой апостол Павел.

Мы — в общении с сонмами праведных, достигших совершенства. Вместе с ними мы приступаем к Ходатаю Нового Завета.

Так, по апостолу, разрывая наше общение с праведными, не разорвем ли мы союз с Христом?

Отказываться от общения с умершими, значит разрушать любовь Христову — разрывать Христово Тело.

Христос — Глава Церкви: Он живет во всей Церкви, в Церкви живых и умерших, и тот, кто не хочет любовного единства со всеми, — не любит Христа, выходит из того союза, который Он возглавляет и живит: из Церкви, — как бы ни понимали ее сектанты.


Из Старообрядческого церковного календаря на 1911 г. М., 1911 С.37-40.

Просмотров: 1224 | Добавил: rostovetz | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: